Памятные даты

1. О фактическом закрытии Балашовского Покровского женского общежительного монастыря.

9 октября 1918 года состоялось заседание Балашовского исполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, на котором было принято решение о передаче всех "монастырских и церковных имуществ в ведение Отдела Народного Образования, который должен немедленно приступить к учету оного"[1].

Однако процесс передачи имущества Балашовского Покровского женского общежительного монастыря затянулся. По крайней мере, опись построек монастыря была составлена лишь 5 февраля 1919 года, а 5 марта 1919 года балашовские чиновники в официальных бумагах продолжали обращаться к "настоятельнице Балашовского Покровского монастыря Марии".

Ниже приводим текст письма Отдела народного образования Балашовского уездного исполкома от 5 марта 1919 г (№5)[2].

"Настоятельнице Балашовского Покровского монастыря Марии.

Подотдел бухгалтерии Балашовского Уотнароба предлагает Вам в самом непродолжительном времени доставить ему квитанции на свидетельства в бывшем Балашовском отделении Воронежского банка за № 174/3615, 174/3616 и 194/2801 на 3000 рублей; тоже за №№ 23/1914, 257/3120 и 189/1502 на 3000 рублей; тоже на билет, хранящийся в Саратовском отделении Народного Банка Государственной комиссии погашение долгов за №№ 722/460-96733 на 25000 рублей, а всего на 31000 рублей; кроме того доставить и приходно-расходные книги на 1917 и 1918 годы для выяснения остатков сумм по монастырю.

Заведующий Подотделом Бухгалтерии (подпись)

Делопроизводитель (подпись)"

На фирменном бланке типографским шрифтом написано: Р.С.Ф.С.Р. - Балашовский уездный Исполнительный Комитет - Отдел народного образовани - Подотдел Бухгалтерии - Марта 5 дня 1919 г. - № 5 - Г. Балашов, Саратов. губ. Текст письма напечатан на пишущей машинке шрифтом красного цвета.

23 апреля 1919 г. состоялось заседание Коллегии Балашовского Уездного Отдела народного образования, на котором было решено "считать, что все хозяйство бывшего Балашовского монастыря принадлежит Балашовской школе-коммуне и финансируется Уотнаробом". В этом же документе используется термин "бывшие монахини" [3].

Не ранее 5 марта 1919 года была организована Покровская (в другом месте - "Балашовская Покровская") трудовая артель из числа "бывших монахинь", которая действовала на основании договора, заключенного с новой властью, в котором, в частности, содержался запрет на прием "новых монахинь". Сохранился список членов артели (198 чел.). Судя по содержанию списка, монахини указывали свое духовное имя и мирскую фамилию. Первой в этом списке стоит имя (духовное) и фамилия (мирская) бывшей настоятельницы - "Мария Мандрыка". Указана и ее новая должность - "художница, насадительница культуры трудовой артели"[4]. Вероятно, название новой должности было придумано самой Марией [в миру - Мандрыка Екатерина Захаровна (1841-1920)], вынужденной как-то приспосабливаться к новым социально-политическим условиям.

Следовательно, 23 апреля 1919 года можно считать датой фактического закрытия монастыря как дореволюционного церковного учреждения (использование в официальных советских документах терминов "бывший монастырь" и "бывшие монахини", запрет на прием "новых монахинь", передача монастырского имущества светской организации, назначение новых руководителей в новые структуры, новый порядок финансирования, образование Покровской трудовой артели из числа бывших монастырских насельниц, действующей на основе заключенного с новой властью договора, чисто светское название и содержание должности руководителя артели (бывшей монастырской настоятельницы) - "художница, насадительница культуры трудовой артели"[5].

Приведем еще один исторический факт, подтверждающий, что исторически сложившееся церковное учреждение - Балашовский Покровский женский общежительный монастырь - в 1919 году, можно сказать, кануло в Лету. 23 сентября 1919 году один из частных кредиторов Балашовского Покровского женского общежительного монастыря (некто Засыпкин) пытался в счет непогашенного долга, образовавшегося еще до революции 1917 года, отсудить в свою пользу монастырский мельничный корпус. Однако народный суд 3-его участка Балашовского уезда отказался рассматривать иск Засыпкина, мотивируя тем, что "имущество монастыря национализировано и принадлежит "Российской Социалистической Федеративной Советской Республике"[6].

Таким образом, Балашовский Покровский женский общежительный монастырь просуществовал около 35 лет (1884, октябрь-1919, апрель). Как нами было установлено, монахиня Мария (Мандрыка) была первой и последней начальницей Балашовского Покровского женского общежительного монастыря, а затем - первой и последней монастырской настоятельницей в сане игуменьи. В должности настоятельницы монастыря Мария (Мандрыка) была утверждена Св. Синодом в феврале 1885 года. Игуменья имела право благословлять наперсным крестом. Символом церковной власти игуменьи был настоятельский жезл (см. изображение), вручен Преосвященным Павлом 25 мая 1885 года [7].

Следует обратить внимание на то, что утверждение настоятельниц Св. Синодом с возведением в сан игуменьи было повсеместной практикой. Так, монахиня Пановского Свято-Троицкого женского монастыря Сердобского уезда Арсения 14 марта 1905 г. была утверждена "в должности настоятельницы сего монастыря с возведением в сан игуменьи". Монахиня Троицкого Белогорского женского монастыря Царицынского уезда Еннафа 29 декабря 1914 г. была "утверждена в должности настоятельницы названного монастыря с возведением ее в сан игуменьи [8].

2. О многовековом опыте монашеской жизни и традициях русского монашества.

К сожалению, в литературе встречаются попытки преуменьшить кардинальные различия между Балашовской Покровской женской общиной и Балашовским Покровским женским общежительным монастырем, вероятно, с целью - искусственно удлинить историю монастыря, сделать ее более "древней".

Для этого деятельность Балашовской Покровской женской общины, и даже женской богадельни, объявляются частью истории собственно монастыря, игнорируя при этом такие научные понятия, как "предыстория" и "собственно история"[9].

В чем же заключаются эти кардинальные различия? Обратимся к официальному, ныне действующему в Русской Церкви, "Положению о монастырях", "отражающему многовековой опыт монашеской жизни и традиции русского монашества".

Из подраздела 2.3: "... монашество является откровением Царства Божия на земле и похвалой Церкви Христовой..."

В подразделе 3.1. "Определение монастыря" читаем: "Монастырь — это община христиан, совместно осуществляющих монашеский образ жизни в духе взаимной любви и доверия, под руководством игумена или игумении".

В подразделе 2.2. "Монашеские обеты" подчеркивается: "Наряду с соблюдением всех евангельских заповедей, обязательных для каждого христианина, монахи, ради любви ко Христу, призваны соблюдать приносимые ими особые обеты.... Главными из этих обетов являются послушание, нестяжание и целомудрие.

"Исполнение обета послушания заключается в отсечении своей воли и следовании воле Божией, которая открывается монашествующему через добровольное и смиренное послушание игумену и всей братии.

Обет нестяжания приносится монахами ради того, чтобы искоренить из сердца сребролюбие, обрести свободу духа и беспристрастность к земным вещам, необходимые для следования за Христом.

Жизнь в целомудрии предполагает не только телесную чистоту, но и чистоту души, которая открывает монаху путь к сердечному познанию Бога...".

"Помимо обетов послушания, нестяжания и целомудрия каждый монах приносит обеты отречения от мира, пребывания в монастыре (или в определенном для него месте несения послушания) и в постничестве Царствия ради небесного..." [подраздел 6.4. "Монашество (мантия, малая схима)"].

Из подраздела 8.6. "Об отношении к родственникам": "Поступая в обитель, монашествующий оставляет свой родной дом и семью и обретает новую семью — духовную, веруя, что Господь не оставит его близких Своим попечением".

Из подраздела 7.4.1. "Значение молитвы": "Главное делание монаха — это молитва... " [10].

3. О правовых последствиях принятия монашества и выхода из него в условиях императорской России изучаемого периода.

Монашествующим "запрещалось владеть недвижимым имуществом. При пострижении родовое имущество следовало отдать законным наследникам, а благоприобретенное передать по завещанию. При выходе из монашества оно не возвращалось... Лишение или добровольное снятие монашеского сана влекло за собой тяжелые последствия. Таким людям запрещалось поступать на государственную службу и иметь жительство в столицах и в тех губерниях, где протекало их монашеское служение (для снявших сан — в течение семи лет, для лишенных — навсегда)"[11].

4. Православные женские общины - "как бы преддверие монастыря".

Православные женские общины создавались в целях миссионерских и благотворительности. По общему правилу в них запрещались пострижения в монахини. Основная масса членов таких общин были мирянами, которые не давали монашеских обетов [12] и, соответственно, на них не распространялись правовые последствия принятия монашества и выхода из него. В этом - одно из важнейших отличий женских общин от женских монастырей того времени.

К тому же, назначение начальницы женской общины епархиальным архиереем не требовало утверждение Св. Синодом. Начальница (заведующая, управляющая) женской общины, в отличие от монастырской настоятельницы в сане игуменьи, не имела права благословлять и не обладала настоятельским жезлом. Причем, начальница общины могла быть назначена из числа мирян, что в условиях официального православного монастыря второй половины XIX в. было немыслимо.

Так, первой начальницей Балашовской Покровской женской общины в октябре 1871 года епископом Иоанникием (Рудневым) была назначена крестьянка с. Терновка Балашовского уезда Екатерина Михайловна Муратова. Резолюцией того же архиерея начальницей (но не настоятельницей) Дубовской женской общины была назначена рясофорная послушница Ярославского женского монастыря Виталия ("по принятии ея в Саратовскую Епархию"). В октябре 1872 г. Преосвященным Иоанникием второй по счету начальницей Балашовской Покровской женской общины (но не настоятельницей, как ошибочно утверждают некоторые исследователи, увлекшиеся воспроизведением неточностей, содержащихся в отдельных церковных документах и публицистике) была назначена монахиня Сарра (Ананьевская) [13].

В этом контексте было бы ошибкой называть членов тогдашних женских общин "послушницами", а сами общины - "послушническими монастырями"[12]. В подразделе 6.2. "Послушничество" ("Положение о монастырях") читаем: "Живя в обители, послушник старается тщательно исполнять положения монастырского Устава и традиции обители, вместе с другими насельниками участвует в богослужениях и общей трапезе, трудится на монастырских послушаниях. За время послушнического искуса тщательно испытывается готовность человека к монашескому образу жизни, желание с любовью следовать традициям и уставу монастыря, готовность к добровольному послушанию игумену и братству"[10]. Таким образом, в данном официальном церковном документе "обителью" называют только монастырь.

Мало того, далеко не все женские общины официально регистрировались, а зарегистрированные - не все преобразовывались в монастыри [12]. От образования женской общины и до преобразования в монастырь проходило довольно много времени. Например, Балашовской Покровской женской общине для этого понадобилось примерно 11 лет. То есть подобное преобразование ("возведение", "переименование", "учреждение") не было чисто формальным актом, его нужно было заслужить долгим и упорным трудом. Вот почему можно согласиться с известным историком П.Н. Зыряновым (1943-2007), утверждавшим, что подобные женские общины были "как бы преддверием монастыря" [11].

Еще сложнее ситуация с "монастырским статусом" Балашовской женской богадельни. Отказывая этому учреждению в возведении в женский монастырь, Св. Синод в 1870 году указал на следующее: "Принимая во внимание, что, по принятым в Православной Церкви правилам, ищущие сопричисления к иноческому чину лица не иначе удостаиваются пострижения в монашество как на трехлетнем искусе; проживающие же в устроенной купцом Ивановым богадельне лица женского пола, состоя вне непосредственного духовного ведомства и не быв подчинены наблюдаемым в обителях правилам, еще не имели возможности оказать необходимых для иноческого опытов духовной жизни..."[15].

Из этого документа вполне можно сделать вывод: история Балашовской богадельни не относится к истории собственно Балашовского Покровского женского общежительного монастыря.

Историю Покровской трудовой артели также невозможно отнести к собственно истории Балашовского Покровского женского общежительного монастыря, если иметь в виду те основные признаки, которыми он обладал в дореволюционной России. В частности, почти ничего неизвестно о жизни и деятельности Екатерины Захаровны Мандрыки (в монашестве Мария) в качестве "художницы, насадительницы культуры трудовой артели" до 13 августа 1920 года, то есть до дня ее кончины. Неясно - как были (и были ли?) реализованы данные полномочия в целях возможного продолжения функционирования монастыря в новых условиях. Нет каких-либо достоверных сведений: 1) о сохранении в трудовой артели монастырского уклада жизни (например, об участии артельщиц в полном суточном круге богослужения), 2) об исполнении работницами артели различного рода монастырских послушаний, 3) о возможной деятельности Марии (а после ее смерти какого-либо другого лица) в качестве своего рода "тайной" настоятельницы-игуменьи, 4) о продолжении практики пострижения в монахини, - то есть о том, что могло хотя бы отчасти свидетельствовать о продолжении существования собственно монастыря.

Стало быть, ни женскую богадельню, ни Покровскую женскую общину, ни Покровскую трудовую артель во главе с "художницей, насадительницей культуры трудовой артели", сформированную из "бывших монахинь", недопустимо считать частью собственно истории Балашовского Покровского женского общежительного монастыря. Каждая из них имела свою историю, формировавшуюся в специфических условиях, хотя и связанную в разной степени и по разным причинам с историей собственно Балашовского Покровского женского общежительного монастыря (1884-1919). В противном случае получается многоступенчатая подмена понятий: "богадельня-монастырь"; "женская община-монастырь"; "трудовая артель-монастырь".

Поэтому правильнее говорить о предыстории, собственно истории и постистории Балашовского Покровского женского общежительного монастыря (лат. post — после, т.е. в нашей интерпретации - после собственно истории).

К предыстории монастыря относится история женской богадельни и Балашовской Покровской женской общины. Она закончилась с образованием на базе Балашовской Покровской женской общины ("возведение", "переименование", "учреждение") Балашовского Покровского женского общежительного монастыря.

Собственно история Балашовского Покровского женского общежительного монастыря, охватывающая около 35-ти лет (февраль 1884-апрель 1919), закончилась с его упразднением как церковного учреждения, сформировавшегося в условиях Российской империи.

Постистория монастыря. После ликвидации монастыря бывшие настоятельница и монастырские насельницы вынуждены были выживать и как-то приспосабливаться к новым условиям. Причем, если дата начала данного периода определяется довольно точно, то его завершение устанавливается постепенно, по мере выявления и изучения новых исторических источников. Например, если первый этап постистории монастыря укладывается в хронологические рамки деятельности Покровской трудовой артели, то ее продолжение четко прослеживается, например, в участии ряда бывших насельниц Балашовского Покровского женского общежительного монастыря в ненасильственной борьбе против гонений на Церковь в 30-е голы прошлого века [14]. В процессе проводимых исследований, могут быть выявлены другие этапы постистории монастыря. Таким образом, постистория чего-либо продолжается до тех пор, пока живы и активно действуют в новых условиях люди, деятельность которых начиналась в предшествующие периоды (предыстория и (или) собственно история чего-либо).

Проблема неправомерного отождествления монастыря с другими организациями не нова. В 1909 году, епископ Вологодский и Тотемский Никон (Рождественский, 1851-1919), член Государственного совета (1907) и Св. Синода (1908), лауреат Макариевской премии (1900), выступая на Монашенском съезде, на котором он был председательствующим, говорил: "Открывайте, если угодно и какие угодно союзы, братства, общины…, но не называйте уже их монастырями, дабы не смешивать понятий, не подменивать одно другим, не изменять основному принципу и не делать уступки духу времени в самой сущности дела»[11].

Это высказывание носит четко выраженный методологический характер и весьма актуально на современном этапе изучения местной церковной истории - нельзя называть монастырем то, что им не являлось, "дабы не смешивать понятий, не подменивать одно другим".

Ссылки и примечания

[1] См. Протокол заседания Балашовского исполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов от 9 октября 1918 года (п. 5) //Филиал ОГУ "Государственный архив Саратовской области" в г. Балашове (БФ ГАСО). Ф.52. Оп.1. Д. 27. Л. 1.

В статье "Балащовский Покровский монастырь" саратовский историк А.П. Новиков (1955-2015) писал: "Игуменья Мария родилась в 1841 году в дворянской семье..." (См. Новиков А.П. Балашовский Покровский монастырь //Балашовский край, 2001. С.15. Прим. 7). Эту же дату (1841) называет известный церковный историк, доцент Казанской духовной семинарии, лауреат Макариевской премии (2011) А.М. Елдашев, основательно изучивший, преимущественно по архивным источникам, казанский период служения монахини Марии (Мандрыки), ставшей позднее настоятельницей Балашовского Покровского женского общежительного монастыря. В "Ведомости о Казанском 1-класса Богородичном девичьем монастыре" в разделе "Рясофорные послушницы" указано: "1. Екатерина Захаровна Мандрыка, 32 года" (См. Елдашев А.М. Игуменья Мария Балашовская [Электронный ресурс].
URL: https://www.ippo.ru/old/library/prav/person/1/index.html
(дата обращения: 20.03. 2020).

Простой подсчет (1873-32) дает цифру 1841. То есть, если следовать этому историческому документу, то игуменья Мария (в миру Екатерина Захаровна Мандрыка) действительно родилась в 1841 году.

В работе М.К. Привалова "Род Мандрыки" (Санкт-Петербург, 2019) также указывается эта дата (1841). Автор относит Екатерину Захаровну Мандрыку к 8-му поколению рода Мандрыки. Читаем: "116-78. Екатерина Захаровна Мандрыка (1841 – 13.08.1920)" [Электронный ресурс]. URL: https://www.litres.ru/book/mihail-konstantinovich-privalov/rod-mandryki-42210203/chitat-onlayn/ (дата обращения: 15.02.2021).

Эту же дату (1841) называет кандидат теологии священник Евгений Агеев в материале "Источники и историография истории Балашовского женского монастыря" (См. История Балашовского Покровского женского монастыря (с середины XIX века и до наших дней). М.; Старая Потловка Пенз. обл.: Изд. "Спасское дело", 2022. С.9).

Существуют и другие подсчеты. Однако до сих пор не найден главный документ - метрическое свидетельство о рождении игуменьи Марии (Мандрыки), из содержания которого можно было бы узнать точную дату (год, месяц, число) ее рождения. Запросы в различные инстанции г. Оренбурга (как предполагается, место рождения Екатерины Мандрыки) на эту тему, к сожалению, не дали результатов.

[2] См. БФ ГАСО. Ф.51. Оп. 1. Д. 148. Л.131. Данный документ не подвергался редакторской правке.

[3] См. Протокол №41 заседания Коллегии Балашовского Уездного Отдела народного образования от 23 апреля 1919 г. //Протоколы заседаний коллегии Отдела народного образования. БФ ГАСО. Ф. 51. Оп.1. Д. 12. Л. 91. "Однако далеко не все женщины могли быть устроены на работу. На заседании коллегии Уотнароба 23 апреля 1919 года было решено «нанять» всего 50 человек из числа «бывших монахинь». Если учесть, что 54 монахини были нетрудоспособны и подлежали «социальному обеспечению», то судьба еще 70 женщин была поставлена под вопрос. К сожалению, пока не найдены документы, которые бы пролили свет на их дальнейшую жизнь" (См. Кузеванов Л.И. История Балашовского края: проблемы методологии и историографии. Моног. Саратов: СГЮА, 2014. С. 113).

[4] См. Имена, фамилии членов Балашовской трудовой артели //БФ ГАСО. Ф. 51. Оп. 1. Д. 148. Л. 14. Название документу дано автором данного материала.

[5] См. Кузеванов Л.И. Настоятельница Блашовского Покровского женского монастыря игуменья Мария (1941-1920). М.: Перо, 2014. С. 83-87.

[6] См. Кузеванов Л.И. Настоятельница Блашовского Покровского женского монастыря игуменья Мария (1941-1920). М.: Перо, 2014. С. 67-68.

[7] См. подробнее об этом: Кузеванов Л.И. Церковная история Балашовского края. М.: Перо, 2016. С. 147-148 и др.

Важный в методологическом и фактологическом смыслах вывод о том, что игуменья Мария (Мандрыка) была первой и последней настоятельницей Балашовского Покровского женского общежительного монастыря, позволивший по-новому трактовать предысторию, собственно историю и постисторию этого церковного учреждения, - опубликован в работе: Кузеванов Л.И. История Балашовского края: проблемы методологии и историографии. Саратов, СГЮА, 2014. С. 72. На этой странице читаем: "Первой и последней настоятельницей святой обители была игуменья Мария (в миру Мандрыка Екатерина Захаровна)". Монография подписана в печать 08.08.2014 г. В другой книге (Кузеванов Л.И. Настоятельница Блашовского Покровского женского монастыря игуменья Мария (1941-1920). М.: Перо, 2014) на стр. 6 читаем: "Первой и последней настоятельницей святой обители была игуменья Мария (в миру Мандрыка Екатерина Захаровна)". На стр. 198 отмечено: "Словосочетание "первая и последняя настоятельница Балашовского Покровского женского монастыря введено в научный оборот нами"". Книга подписана в печать 08.09.2014 г.

[8] См. подробнее об этом см.: Кузеванов Л.И. Церковная история Балашовского края. М.: Перо, 2016. С. 184-185.

[9] См. об этом: Кузеванов Л.И. Настоятельница Блашовского Покровского женского монастыря игуменья Мария (1941-1920). М.: Перо, 2014. С. 7; Кузеванов Л.И. Церковная история Балашовского края. М.:Перо, 2016. С. 182-186.

"Предыстория, -и, ж. То, что предшествует возникновению, развитию чего-л. Предыстория человечества. Предыстория науки. Предыстория войны" (См. Предыстория. [Электронный ресурс]. http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/16/ma337505.htm?cmd=0&istext=1 (дата обращения: 11.10.2020).

Понятие "собственно история" обозначает возникновение, развитие и завершение истории чего-либо [например, учреждения (организации и т.д.)]. Собственно история чего-либо начинается после завершения его предыстории.

Понятием "постистория" (не путать с постмодернистским толкованием этого понятия) в нашей интерпретации обозначает исторический период, начинающийся после завершения собственно истории чего-либо (лат. post — после, т.е. не после истории в самом широком смысле этого слова, а после, повторимся, собственно истории конкретно чего-либо).

Таким образом, все три понятия взаимосвязаны между собой и диалектически подвижны в зависимости от предмета исследования. Центральным понятием здесь выступает понятие «собственно история».

[10] См. Положение о монастырях. Документ принят участниками Архиерейского Собора 30 ноября 2017 г. Монастырский вестник [Электронный ресурс]. URL: https://monasterium.ru/dokumenty/18-polozheniya/polozhenie-o-monastyryakh-i-monashestvuyushchikh/Утверждено (дата обращения: 14.10.2020).

Из документа: "В настоящем Положении определяются основы жизни как мужского, так и женского монашества. Для облегчения текста используется только терминология, касающаяся мужских монастырей: игумен, братство, брат, монах, инок, послушник. За исключением оговоренных случаев все утверждения Положения касаются также игумении, сестричества, сестры, монахини, инокини, послушницы".

[11] Цит. по: Зырянов П.Н. Монастыри и монашество в XIX-нач. XX века //Монастыри и монашество в России XI–XX вв. Исторические очерки /Под ред. Н. В. Синицыной. М.: Наука, 2002. URL: https://predanie.ru/book/114109-monashestvo-i-monastyri-v- rossii-xi-xx-vv/#/toc13 (дата обращения: 14.10.2020).

[12] См., например, Емченко Е.Б. Православные женские общины в России в последней четверти XVIII-нач. XIX века.
URL: https://www.sedmitza.ru/data/160/984/1234/Vest1_151-161.pdf
(дата обращения: 14.10.2020).

[13] См. подробнее: Кузеванов Л.И. Церковная история Балашовского края. М.: Перо, 2016. С. 182-186.

[14] См. подробнее: Кузеванов Л.И. Настоятельница Блашовского Покровского женского монастыря игуменья Мария (1941-1920). М.: Перо, 2014. С. 7, 100-102; Кузеванов Л.И. О некоторых проблемных сторонах процесса изучения церковной истории Балашовского края //Кузеванов Л.И. Исследование церковной истории Балашовского края: некоторые итоги и перспективы [Электронный ресурс]. URL: https://bs-t.3dn.ru/publ/21-1-0-599 (дата обращения: 12.09.2020).

[15] Цит. по: Балашовский Покровский женский монастырь. Очерки истории /Платонов Г.М., Новиков А.П., Серафим (Козин). Саратов, 2024. С. 22.

©Кузеванов Леонид Иванович, кандидат исторических наук, доцент; текст, фотография письма на имя игуменьи Марии, 2018-2024

Материал размещен с разрешения автора.

Библиографическое описание материала

Кузеванов Л.И. О предыстории, собственно истории и постистории Балашовского Покровского женского монастыря //Некоммерческий научный сайт "Балашовский следопыт". 2018-2024. URL: https://bs-t.3dn.ru/news/2024-11-02-692

Очерк опубликован на бумажном носителе. 1-е изображение - игуменья Мария (в миру Екатерина Захаровна Мандрыка, 1841-1920), любезно предоставлено М.Н. Шашкиной (г. Саратов); 2-е изображение - письмо на имя игуменьи Марии из Отдела народного образования Балашовского уездного исполкома от 5 марта 1919 г (№5). Автор фото - Л.И. Кузеванов. Выделения в тексте очерка полужирным шрифтом и курсивом сделаны автором.

В 2024 году исполнилось 140 лет со дня учреждения Балашовского Покровского женского общежительного монастыря (1884, октябрь, по ст. ст.) и 105 лет со дня фактического закрытия данной обители (1919, апрель).

Правила размещения и использования материалов, публикуемых на сайте "Балашовский следопыт, указаны в разделе "Полезная информация".