Это высказывание Л.В. Черепнина весьма актуально в наше время - время очередного увлечения части исследователей прошлого идеалистическими методологиями, игнорирования классического методологического наследия отечественной исторической науки, требований академического принципа историзми. Напомним некоторые из этих требований.

Во-первых, изучение исторической реальности (действительности) не может состояться при отсутствии необходимого количества достаточно информативных исторических источников, из которых, с помощью комплекса методов и приемов исторического исследования, извлекается и интерпретируется основная масса исторических фактов (факты-информации, факты-связи, методолого-историографические факты).

Во-вторых, исторические факты являются базой для исторической реконструкции, составными частями которой являются описания и обобщения (заключения). Причем, обобщения должны строиться исключительно на анализе выявленных существенных исторических фактов. С научно-исторической точки зрения качественно выполненные описания и обобщения позволяют приблизительно верно объяснить те или иные исторические события и процессы, реально происходившие в прошлом.

В-третьих, историк должен изучать то или иное реконструируемое историческое событие в развитии: когда, как, в каких исторических условиях оно возникло, какие основные этапы прошло, в чем его своеобразие, возможные сходство и связь с другими событиями. Однако "конструирование" "объективных законов истории", предсказаний будущего выходят за границы предмета академической истории по причине фрагментарности исследования исторической реальности (действительности) и неосуществимости создания соответствующей эффективной исторической методологии.

В-четвертых, исследование альтернатив в истории имеет ряд методологических ограничений: 1) историческая наука изучает прошлое, которое уже изменить нельзя; 2) прошлое исследуется главным образом по историческим источникам. Нет источников (или их недостаточно) - нет и полноценного исторического исследования; 3) по историческим источникам можно определить наличие (или отсутствие) той или ной альтернативы в истории, ход борьбы между противоборствующими сторонами, установить причины победы одной из альтернатив.

Вместе с тем, не выходя за рамки предмета исторической науки, невозможно достоверно установить как бы шло историческое развитие той или иной страны (региона или локальной общности), если бы победила нереализованная альтернатива, - так как она не состоялась. А это, в свою очередь, означает, что нет никаких исторических источников, из которых можно было бы узнать о ее практической реализации. Вот почему, например, имитационное моделирование несостоявшихся альтернатив в истории - к исторической науке прямого отношения не имеет. Построение такого рода моделей более уместно, скажем, в рамках футурологии или похожих направлений познания.

Идеалистсическое разделение классического определения исторической реальности (действительности) на два других понятия – «историческая действительность» и «историческая реальность», отстаиваемое А.В. Лубским и его единомышленниками, призвано утвердить в практике исторических исследований постмодернистскую по своей сути концепцию «конструирования прошлого» (в ее псевдоисторической, литературно-художественной, псевдосинергетической, математизированной, конструктивистско-философской и др. интерпретациях). Этой же цели служит теоретический прием релятивистского уравнивания всех "субъектов исторического познания".

Реальное внедрение этой концепции через высшее образование, аспирантуру, академические научные учреждения открывает, на наш взгляд, путь к безудержному наукообразному фантазированию и провакативным утверждениям. Образно говоря, данная концепция - "мина замедленного действия", вольно или невольно заложенная под формировавшийся длительное время методологический фундамент отечественной исторической науки и, соответственно, высшего исторического образования.

Сегодня мы стоим перед важным выбором - по какому пути пойдет отечественная историческая наука: по пути "конструирования прошлого" [придумывание никогда не существовавших исторических фактов ("историческая проза", "новая хронология", "теоретическая история"); искажение изначального смысла документа под воздействием личной рефлексии исследователя; утверждение о том, что существует "память тела, наполненного немотой воспоминаний, тела маркированного, нагруженного уже свершившейся историей" и т.д.] или же все-таки по пути реконструкции фрагментов исторической реальности (действительности) в форме описаний и соответствующих обобщений, на основе обнаруженных достоверных, существенных фактов, с использованием всего доступного арсенала методологических и методических средств исследования [2].

1. См. Черепнин Л.В. Вопросы методологии исторического исследования. М.: Наука, 1981. С. 218.

2.Подробнее об этом см.: Кузеванов Л.И. Объективная природно-историческая действительность: совокупность природно-событийной и природно-источниковой реальностей. URL: http://klio.3dn.ru/publ/3-1-0-689; он же. Академический принцип историзма: понятия и методологические регулятивы. URL: http://klio.3dn.ru/publ/3-1-0-694.

Автор-составитель: Кузеванов Л.И., 2023