С 1945 г. трудился в г. Балашове старшим преподавателем Куйбышевских курсов усовершенствования офицерского состава местных органов военного управления (КУОС МОВУ). Награжден многими орденами и медалями.

После выхода на пенсию Даниил Прокопьевич много внимания уделял краеведению. С 60-х годов вел переписку с музеями, библиотеками, архивами разных городов, воинскими частями, ветеранами-балашовцами. Краевед в течении многих лет занимался исследованием исторических документов в Балашовском филиале Саратовского областного госархива.

В 1985 г. на выставке в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) были представлены его краеведческие записки «Балашовская старина»[1]. В данном историографическом очерке анализируются некоторые работы Д.П. Госкова, опубликованные в "Балашовском историческом журнале" и "Российском историческом журнале".

Д.П. Госьков, рассматривая предысторию Балашовского края [2], считал, что в "старину окрестности Хопра и Медведицы были еще незаселенными, именовались «диким полем»[3]. В свете проведенных научных исследований подобное утверждение можно считать несколько устаревшим.

Даниил Прокопьевич (видимо, из-за состояния здоровья) не смог использовать работы А.А. Шенникова, особенно материалы его книги "Червленый Яр"[4], в которых аргументированно развенчивается концепция "запустения" пространства между Доном и Хопром. Данный ученый указывал, что в хоперско-донском междуречье в золотоордынскую эпоху существовало объединение татарских, восточнославянских и, вероятно, мордовских территориальных общин без феодалов с военно-демократическим общинным управлением, подобное будущим казачьим обществам, получившее общее название «Червленый Яр».

Это объединение существовало длительное время (конец XIII - не позже 1570-х гг.). С приближением московских войск червленоярский союз общин превратился отчасти в хоперскую группу донских казаков, отчасти в группу «служилых людей». «Запустенья» юго-восточной Руси не было. При приближении узкой «пустой» полосы, создаваемой московскими войсками в процессе своего постепенного движения, старожильческое население частично оставалось на местах или лишь немного перемещалось и перегруппировывалось.

Зародышами русской части казачества были группы населения приречных лесных полос Червленого Яра. Хоперские казаки - прямые наследники червленоярцев, между червленоярским союзом общин и хоперской группой донского казачества не было хронологического разрыва. То есть на территории будущего Балашовского края постоянное («старожильческое») население появилось гораздо раньше, нежели считал Д.П. Госьков, если учесть, что червленоярский союз общин существовал с конца XIII и по 1570-е годы, а хоперская группа донского казачества была его прямым наследником. А.А. Шенников подчеркивал, что после 1612 года группа казаков во главе с неким Григорием Черным имела «юрт» на Хопре "ниже устья реки Карайгар (ныне Карай), т.е. много выше устья Вороны близ нынешнего города Балашова»[5].

Вместе с тем, Даниил Прокопьевич правильно определил ряд факторов, способствовавших интенсификации заселения данной территории: а) строительство в 1680—1685 гг. Сызрано-Пензенской сторожевой черты и Петровской укрепленной линии (1690 г.), б) гонения на "раскольников"[6].

Краевед привел важные для уяснения роли вольного казачества в предыстории Балашовского края выдержки из донесения (1695 г.) тамбовского воеводы Нарышкина о том, что помещенные в Тамбове и Тамбовских крепостях «стрельцы, казаки и всяких чинов служилые люди стали бегать на Хопер, Медведицу и другие запольные речки; к ним стали уходить крестьяне и бобыли из дворцовых слобод, сел и деревень; затем в город Тамбов и его уезд стали приходить с реки Медведицы раскольники, совращая и подговаривая крестьян, жен, мужей и девок покидать свои тяглые жеребья и бежать в их казачьи городки на Хопре и Медведице и иных запольных речках, уводят лошадей и крадут оружие, так что края, по рекам Хопру и Медведице, наполняются людьми, и в городках, считавших еще недавно по 15 и 20 человек, теперь—200 и 300 человек и женского полу много, до этого там не сеяли хлеба... кормились зверями и рыбою, в настоящее же время они, казаки, завели пашню и к ним бегут дворцовые, помещиковые, вотчинные и монастырские крестьяне, бобыли и боярские холопы»[7].

Д.П. Госьков на основе изучения архивных документов и имеющейся литературы убедительно обосновал свою, остающуюся до сих пор актуальной, версию "предыстории города Балашова"[8].

Исследователь подчеркивал, что "Из документов последней четверти XVIII в. и первой четверти XIX столетия, имеющихся в московских и ленинградских архивах, видно, что первым поселением на месте города Балашова был хутор мордвина Василия Балашова (или Балаша?), по прозвищу Балашка. Хутор назывался, по-видимому, различно: Балашов или Балашкин. Мордвин Василий Балашов (Балашка) был не разбойником, а занимался хлебопашеством и скотоводством. Не являлся он и беглым крестьянином... Архивные документы указывают, что к этому хутору "потом переселились более 300 душ дворцовых крестьян и составившаяся от этого деревня назвалась Балашовкою. Название деревни было дано по фамилии ее первого поселенца"[9].

Очень важно, что Даниил Прокопьевич привел ссылки на архивные документы, хранящиеся в РГАДА (Российский государственный архив древних актов) и в ЦГИА (Центральный государственный исторический архив), в которых первым поселением на месте нынешнего Балашова был назван хутор крестьянина-переселенца мордвина Василия Балаша (Балашки, Балашова) [10]. Д.П. Госков убедительно обосновал примерную дату возникновения Балашовки - "в период между 1745 и 1761 годами"[11].

Таким образом, краевед разыскал документы, которые позволили: а) определить социальное положение и национальность первого переселенца, фактически давшего название хутору, а затем деревне и селу. Позднее это название было использовано в названии уезда и его административного центра - города Балашова; б) выступить с аргументированной критикой авторов биографических версий о Василии Балашове, высказанных в конце ХIХ - нач. ХХ в.в.; в) указать на казачьи поселения того времени (хотя нет никаких сведений, что он считал казаков колонистами будущего Балашовского края).

Характерная черта исследовательской деятельности Д.П. Госькова - систематическое сопоставление статистических данных. Так, характеризуя рост численности мещанства в Балашове, он приводит цифры, ссылаясь на авторитетные издания [12]. Другой важной чертой исследовательской деятельности Д.П. Госькова является историзм, проявившийся у него в опоре на документы - он никогда не позволял себе фантазировать и придумывать несуществующие исторические факты. Так, краевед писал, что "из сохранившихся архивных документов известны достоверные сведения о населении Балашова в 1858 году (приводит статистическую таблицу - Л.К.). В них нет, к сожалению, данных о дворянах и духовенстве"[13].

Итак, нужно констатировать, что работы Д.П. Госькова по истории Балашовского края насыщены многими, новыми для 60-80-х годов ХХ в. данными, которые после соответствующей научной критики могут быть использованы в обобщающих научных трудах. Исследователь в ряде случаев удачно использовал несколько исследовательских методов и приемов (сопоставление статистических данных, опора на документы, формулирование обоснованных предположений и т.д.). Вместе с тем, в трудах Д.П. Госькова слабо выражена историографическая составляющая, хотя видно, что он стремился к изучению литературы по избранной теме исследования (например, при определении даты восстановления статуса Балашова как уездного города [14]).

Источники и литература

1. Госьков Даниил Прокопьевич //Балашовский исторический журнал (БИЖ). 1993. №1. С. 19.

2. В нашей монографии подробно рассматривается отличие понятий "история Балашовского края" и "предыстория Балашовского края" (См. Кузеванов Л.И. История Балашовского края: проблемы методологии и историографии. Саратов: СГЮА, 2014. С. 3-7). О понятиях "предыстория", "собственно история" и "постистория" соосбщается в материале: Кузеванов Л.И. Балашовский Покровский женский монастырь: предыстория, собственно история и постистория. [Электронный ресурс]. URL: http://klio.3dn.ru/publ/72-1-0-664 (дата обращения: 8.04.2020).

3. См. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова //БИЖ, 1993, №3. С. 15.

4. См. Шенников А.А. Червленый Яр. Исследование по истории и географии Среднего Подонья в XIV – XVI вв. Л.: Наука, 1987.

5. См. Шенников А.А. Червленый Яр. Исследование по истории и географии Среднего Подонья в XIV-XVI вв. С. 4, 20, 33,108, 110, 128 и др.

6. См. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова. С. 16.

7. См. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова. С. 17.

8. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова. С. 19.

9. См. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова. С. 18.

10. См. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова. С. 20, ссылка под номером 31.

11. См. Госьков Д.П. Далекое прошлое Балашова. С. 18.

12. См. Госьков Д.П. Балашов на рубеже XVIII и XIX столетий //Российский исторический журнал (РИЖ), 1997, №2. С. 17-18.

13. См. Госьков Д.П. Балашов – уездный город //Очерки истории Балашовского края. Вып. 1 //РИЖ, 1997, №4. С. 31.

14. См. Госьков Д.П. Балашов на рубеже XVIII и XIX столетий. С. 17.

©Кузеванов Леонид Иванович, кандидат исторических наук, доцент; составление, заголовок, комментарий, 2019-2023

Библиографическое описание статьи

Кузеванов Л.И. Даниил Прокопьевич Госьков (1901-1991) как исследователь истории Балашовского края //Некоммерческий научный сайт "Балашовский следопыт". 2019-2023. URL: http://bs-t.3dn.ru/publ/17-1-0-471

На снимке - Д.П. Госьков с родными (1959 г., в кителе). Фото любезно предоставлено В.А. Шабуровым.

Вся информация, размещенная на данном сайте, предназначена только для чтения с экрана монитора и не подлежит дальнейшему воспроизведению и/или распространению в какой-либо форме, иначе как со специального письменного разрешения ННС "Балашовский следопыт" и автора. Все права защищены.